Неточные совпадения
— Но если женщины, как редкое исключение, и могут занимать эти места, то, мне кажется, вы неправильно употребили выражение «правà». Вернее бы было сказать:
обязанности. Всякий согласится, что, исполняя какую-нибудь должность присяжного, гласного, телеграфного чиновника, мы чувствуем, что исполняем
обязанность. И потому вернее выразиться, что женщины ищут
обязанностей, и совершенно законно. И можно только сочувствовать этому их желанию помочь
общему мужскому труду.
— Хотя — сознаюсь: на первых двух допросах боялась я, что при обыске они нашли один адрес. А в
общем я ждала, что все это будет как-то серьезнее, умнее. Он мне говорит: «Вот вы Лассаля читаете». — «А вы, спрашиваю, не читали?» — «Я, говорит, эти вещи читаю по
обязанности службы, а вам, девушке, — зачем?» Так и сказал.
«Вам что за дело?» — «Может быть, что-нибудь насчет стола, находите, что это нехорошо, дорого, так снимите с меня эту
обязанность: я ценю ваше доверие, но если я мог возбудить подозрения, недостойные вас и меня, то я готов отказаться…» Он даже встанет, положит салфетку, но
общий хохот опять усадит его на место.
Избалованный
общим вниманием и участием, а может быть и баловень дома, он любил иногда привередничать. Начнет охать, вздыхать, жаловаться на небывалый недуг или утомление от своих
обязанностей и требует утешений.
Военная служба вообще развращает людей, ставя поступающих в нее в условия совершенной праздности, т. е. отсутствия разумного и полезного труда, и освобождая их от
общих человеческих
обязанностей, взамен которых выставляет только условную честь полка, мундира, знамени и, с одной стороны, безграничную власть над другими людьми, а с другой — рабскую покорность высшим себя начальникам.
Хоть и следовало беспрекословно принимать всеи от всякогогосподина, но сквозь
общую ноту послушания все-таки просачивалась мысль, что и господа имеют известные
обязанности относительно рабов и что те, которые эти
обязанности выполняют, и в будущей жизни облегченье получат.
[Этот смотритель по отношению к Станку изображает из себя теперь нечто вроде экс-короля и несет
обязанности, ничего
общего со Станком не имеющие.]
Люди, живущие в тюремной
общей камере, — это не община, не артель, налагающая на своих членов
обязанности, а шайка, освобождающая их от всяких
обязанностей по отношению к месту, соседу и предмету.
Белоярцев доходил до самообожания и из-за этого даже часто забывал об
обязанностях, лежащих на нем по званию социального реформатора. Хотя он и говорил: «отчего же мне не скучно?», но в существе нудился более всех и один раз при
общем восклике: «какая скука! какая скука!» не ответил: «отчего же мне не скучно?», а походил и сказал...
Он был не глуп, довольно хорошо учен и добросовестно исполнял в отношении нас свою
обязанность, но он имел
общие всем его землякам и столь противоположные русскому характеру отличительные черты легкомысленного эгоизма, тщеславия, дерзости и невежественной самоуверенности.
Эта, уж известная вам, m-me Фатеева, натура богатая, страстная, способная к беспредельной преданности к своему идолу, но которую все и всю жизнь ее за что-то оскорбляли и обвиняли; потому, есть еще у меня кузина, высокообразованная и умная женщина: она задыхается в обществе дурака-супруга во имя долга и ради принятых на себя священных
обязанностей; и, наконец,
общая наша любимица с вами, Анна Ивановна, которая, вследствие своей милой семейной жизни, нынешний год, вероятно, умрет, — потому что она худа и бледна как мертвая!..
— Позвольте, господа! уж если подлог необходим, то, мне кажется, самое лучшее — это пустить тысяч на тридцать векселей от имени Матрены Ивановны в пользу нашего
общего друга, Ивана Иваныча? Ведь это наш долг, господа! наша нравственная, так сказать,
обязанность перед добрым товарищем и союзником… Согласны?
Но что могут они сделать против людей, которые, не желая ничего ни разрушать, ни учреждать, желают только для себя, для своей жизни, не делать ничего противного христианскому закону и потому отказываются от исполнения самых
общих и потому самых необходимых для правительств
обязанностей?
Во все это время на вашем превосходительстве лежала самая трудная
обязанность —
обязанность редактировать и держать корректуру
общего приказа.
— Помилуйте, — заметил полицеймейстер, — это священная
обязанность наша, и самая приятная
обязанность, когда можно эдак мирным образом и к
общему удовольствию.
Теперь уже высказывают свое мнение просто затем, что лучше его объявить, нежели скрывать, высказывают потому, что считают полезным обмен мыслей, признают за каждым право заявлять свой взгляд и свои требования, наконец, считают даже
обязанностью каждого участвовать в
общем движении, сообщая свои наблюдения и соображения, какие кому по силам.
Судебным следователем Иван Ильич был таким же comme il faut’ным, приличным, умеющим отделять служебные
обязанности от частной жизни и внушающим
общее уважение, каким он был чиновником особых поручений.
Всякий может быть судьею для равных ему и должен знать уставы государственные; всякий для своей безопасности избирает достойнейшего, поручая ему некоторым образом жребий свой; всякий, зная тяжбу, знает и судящихся, будучи товарищем их в гражданской жизни; всякий боится употребить во зло
общую доверенность, ибо через три года возвратится он в состояние частного гражданина и будет наказан
общим презрением, если не исполнит
обязанностей чести.
Акулина заметнее стала отделяться от
общего круга живших с нею людей, и одна из самых главных забот ее состояла уже в том, чтоб безукоризненным, точным исполнением работы и
обязанностей отклонять от себя всякого рода отношения, которые могли бы возникнуть между ними и ею в противных обстоятельствах.
— Вы ваших
обязанностей никогда не нарушали, — этого никто о вас не смеет и подумать, — решил Дилетаев и, снова попросив хозяина не расстраивать отказом
общее дело, уехал.
Нет, в ней сознание своего достоинства, своей самостоятельности настолько же сильно, как и сознание кровного родства ее с людьми и взаимной
обязанности людей поддерживать друг друга в
общих трудах и заботах жизни.
Последняя
обязанность была довольно-таки затруднительна, так как самовар целый день почти не сходил с
общего стола коммуны.
Пророки имеют индивидуальный лик и определенную задачу в истории, чего нельзя сказать об отдельных представителях левитства, которое сливается в одно
общее «служение Аароново» [Семейство Аарона из колена Левиина было предназначено к отправлению священнических
обязанностей (Чис. 3:5-13).
И, само собой разумеется, Федотов не отказал себе в удовольствии — благо капитан спал — закончить свои командные слова блестящей и вдохновенной импровизацией, не имеющей ничего
общего со служебными
обязанностями и не вызывавшейся никакими сколько-нибудь уважительными, с боцманской точки зрения, причинами. Она скорее свидетельствовала о привычке и о соблюдении боцманского престижа.
Можно будет говорить самые смелые вещи, вроде того, что все люди на свете имеют одного
общего отца; что ни одна национальность не имеет основания и права унижать и обижать людей другой национальности; что нельзя молиться о мире, не почитая жизни в мире со всеми народами за долг и
обязанность перед богом, и т. д. и т. д.
— Я пришла представить вам и вашей дочери Елизавету Петровну Дубянскую, — сказала Зиновия Николаевна. — Дай Бог, чтобы она нашла в вашем доме защиту и сочувствие, в которых она так нуждается, со своей же стороны она постарается заслужить вашу
общую любовь исполнением своих
обязанностей.
Император хотел также, чтобы члены организуемого им в России рыцарства не могли уклоняться от
обязанности служить в больницах, так как он находил, что уход за больными «смягчает нравы, образует сердце и питает любовь и ближним». Намереваясь образовать рыцарство в виде совершенно отдельного сословия, Павел Петрович озаботился даже о том, чтобы представители этого «сословия» имели особое, но вместе и
общее кладбище для всех их, без различия вероисповеданий.
Но помни, душа моя, что и без этих подвигов женщина, свято исполнившая
обязанности дочери, супруги, матери, исполнила свое высокое призвание, угодила Богу и достойна
общего уважения.
Но любить человека, не забывая о своих
обязанностях к ближним, идти с ним рука об руку по тернистому пути, принося пользу окружающим, пожертвовать собою и даже им для
общего дела — что может быть чище этой любви?
Но наши жизни, моя в тюрьме и их на свободе, были столь различны, что постепенно, под давлением совершенно естественных причин: забывчивости, служебных и иных
обязанностей, отсутствию
общих интересов, они стали являться на свидания все реже и реже и под конец исчезли совсем.